Огонь, огонь! Белтейн! Шаловливое пламя лизнуло сапог Уильяма, когда тот перепрыгивал через костер. Стоявшие вокруг засмеялись: «Ты теперь чист!». Уильям улыбнулся, а в мыслях проклял языческое празднество за испорченную обувку. Церковник предупреждал о странных обычаях севере, но не уточнял, насколько всё глупо.

Их было трое — Уильям, Томас, Адам — и они работали вместе третий год. Каждого изрядно потрепала судьба, каждый мог с пьяного дела рассказать такую историю, что кровь леденела в жилах. Каждый видел ИХ.

ОНИ были мрачной легендой, которая заставляла самых грозных британских рубак горячо молить Бога о милосердии. Два великолепных бойца, мастера меча, виртуозные убийцы и мясники. Братья Хэллакаи. Истории о выходках этой сумасбродной парочки рассказывались в смрадных трактирах и в замковых залах, на рыночных площадях и в переполненных тюрьмах. Зверская резня в Йорке. Грабежи в лесу близ Оксфорда. Серия ночных поединков на карнавале в Плимуте, после которого городскую площадь пришлось освящать, дабы изгнать души погубленных братьями.

Говорили, что ОНИ — демоны, явившиеся из пекла покуражиться в грешной Англии. Что ОНИ будут стращать бриттов, пока не изживут те пороки свои. А кое-кто, умудренный в богословии и магии, рассказывал вещи и пострашнее.

Уильям искал встречи с Хэллакаями после того, как те, походя, срубили голову его сестрице, не ответившей на улыбку младшего братца-душегуба. Томас мечтал отомстить за сожженный трактир своей матушки — и за матушку, разделанную мясницким тесаком. Адам… Этот не говорил, что ему сделали Хэллакаи, лишь иногда кричал во сне.

Церковь объявила за головы братьев денежную награду и полное прощение всех грехов удачливого охотника — бывших и будущих. После того, как седьмого соискателя награды нашли выпотрошенным и нашпигованным однопенсовыми монетами — и хватило же у братьев терпения! — число желающих обрести гарантированное райское блаженство с мешком золото в придачу резко сократилось. Церковникам пришлось искать добровольцев, мечтающих раздавить Хэллакаев по личным причинам.

Да… Епископ лондонский Генрих нашел трех несчастных, готовых за возможность перерезать глотки братьев-мясников продать душу, и дал им всё — амуницию, связи, прикрытие. Сотни агентов по всей Британии готовы были предоставить охотникам кров и пищу, указать направление поисков.

Самый главный дар епископ сделал охотникам лично. На аудиенции в тенях собора он поведал об истинной природе братьев Хэллакаев. Поведал о подлинно нечеловеческой сущности этих монстров.
Вампиры. Чудовища, пьющие человеческую кровь и обретающие с ней силу. Это многое объясняло…

Соглядатай в Эдинбурге рассказал, что братьев видели дальше, на севере, собирающихся встретить май в одной деревушке. Охотники прибыли вовремя. Белтейн должен был разрешить судьбу душегубов.

***
Уильям, обнимая кувшин с брагой, брел вверх по склону холма. Казалось, что слегка захмелевший гуляка собрался наблюдать праздник со стороны, попивая зелье. На деле же Уильям был абсолютно трезв. Этот холм заранее был назначен местом встречи охотников. Днем ранее они прикопали на вершине колья и распятия. Пришло время пустить их в ход.

Адам и Томас уже были на месте и копались в земле. Сундучок со снаряжением покинул уютную яму и раскрыл нутро. Оружие против вампиров заняло свое место — за поясами, в сапогах, в рукавах.

— Где они? — спросил Уильям, поправляя ладанку.
— У майского шеста, — буркнул Томас, — собрали вокруг себя девок, хвастают ратными подвигами. Мрази.
— Нехорошо. Местные пострадать могут.

Томас с Адамом переглянулись.

— А что, ты думаешь, Хэллакаи сегодня без крови отсюда уйти хотят?
— Глупость сказал, — признал Уильям. — Начнем, с Божьей помощью.

Охотники спускались с холма. Вокруг, куда не кинь взгляд, во множестве горели костры. Из рассказа епископа Генриха охотники знали, что огонь опасен для вампиров, и надеялись использовать традиции Белтейна на пользу себе.

Перед майским шестом собралась толпа молодых шотландцев — человек десять, по большей части, девушки, — и глазела на двух затянутых в черное мужчин, что пытались повалить друг друга в траву. Они были почти одинаковые — одного сложения, одного вкуса к одежде. Но один стригся коротко, а второй отрастил целую гриву каштановых волос. Гривой блистал младший Хэллакай, и сейчас именно он разорвал захват брата и отскочил в сторону.
— Повысим ставки, братец? — прохрипел он гортанно, поднимая из травы меч в ножнах.
— Повысим. Кто лучше себя покажет, начнет потеху. — Коротковолосый принял свой клинок, поданный перепуганным пареньком. Блеснуло в свете костров лезвие.

Охотники увидели два столкнувшихся вихря, две буйные тучи с проблесками молний-клинков. Толпа зрителей отпрянула от яростной схватки, образовав широкий круг. Им не была известна нечеловеческая природа братьев, но шотландцы понимали, что обычные люди так быстро двигаться не могут. Уильям дрожал, осознавая, как мало у них шансов покончить с этой взбешенной силой. Но они должны были преуспеть.

Зрители ахнули, когда две тени вдруг остановили свою пляску. Коротковолосый погрузил клинок в бедро брата. Тот тряхнул гривой и с тоской протянул:
— Ты опять выиграл.
— Конечно, — с противным шелестом меч покинул плоть, — я ведь старше.
Хэллакая несколько мгновений смотрели друг на друга, а потом хором заржали, как бешеные жеребцы, показав клыки. В толпе раздались крики ужаса. Вампиры, всё еще похохатывая, бросились на людей, нанося не глядя удары мечами. Медленно, не так, как бились друг с другом, ведь они теперь не сражались, а развлекались. Это-то их и сгубило.

— Давай! — Уильям был у братьев на фланге и первым вступил в бой. Он почти увернулся от клинка младшего Хэллакая — тот свистнул перед самым лицом, кажется, задел кончик носа — и загнал осиновый кол вампиру в предплечье. Монстр взвыл от боли, его меч выпал из разом потерявшей силу руки. Обернувшийся вампир увидел перекошенное от гнева лицо охотника, держащего перед собой распятие и читающего молитву. Хэллакай зарычал, развернулся и нанес резкий удар левой, рассчитывая свернуть охотнику челюсть. Но Уильяма подстраховывали Томас и его кол. В контратаке осина прогрызла себе путь через ребра твари и пронзила сердце. Младший рухнул.

— Брат! Брат… — вой Хэллакая-старшего был воистину нечеловеческим. Он рубанул по лицу мельтешившего перед ним Адама и мстительным ураганом двинулся на палачей родича. Охотникам нечем было встретить разбушевавшегося монстра, и они бросились бежать. За их спинами двигалась сама смерть.

Вот клинок стремительного вампира полоснул Томаса по спине, задев позвоночник. Уильям на бегу оглянулся: Хэллакай пару раз ударил павшего охотника, превращая его плоть в месиво. Вампир поднял полные ненависти глаза на последнего из убийц своего брата и рванул к нему, оставив меч в трупе Томаса. Уильям продолжил бежать. Он сжимал в ладони распятие и молил Господа о помощи.

Впереди горел костер — возможно, тот самый, через который Уильям прыгнул в начале празднества. Пришла пора повторить прыжок.

Вампир был быстр. Он схватил охотника за руку в самом начале прыжка. Коснулся распятия.
«Domine Iesu, dimitte nobis debita nostra…»

Невиданное дело — вампир, не удержавший равновесие. Хэллакая потянуло вслед за Уильямом, и они вместе рухнули в жаркое пламя.

Огонь, огонь! Белтейн!

***

Епископ лондонский Генрих протянул кубок своему собеседнику и слегка поморщился, когда тот проигнорировал этот жест гостеприимства. Фигура в иссиня-черном плаще сверлила церковника недовольным взглядом.

— А что я мог сделать? Эти Бруха совсем осатанели. Кровь лили нещадно.
— Это не повод рассказывать людям о Сородичах.
— Да о них и не такие слухи ходили! Демоны, ведьмы, вампиры — людям всё едино. Посудачат и успокоятся. Не в первый раз. Кровавая Охота вызвала бы больше вопросов.
— Еще одно нарушение… Ты знаешь, что за ним последует?
— Конечно.

Епископ лондонский Генрих залпом опорожнил кубок, облизал влажные губы и показал клыки.
— Конечно, сир.